отчислен из Колоса, высказался об этой ситуации.
"Я сам не понял этой ситуации. Если рассказать изначально об этом дне… То утром была тренировка. Я вышел на тренировку, потренировался. В нормальном состоянии, полностью. Все меня видели.
Но на протяжении долгого времени у меня болели ахиллы. В этот день я прыгал через барьеры и почувствовал, что они действительно очень сильно воспалились. Думаю, поговорю с доктором, закроем глаза, выпью таблетки. Я ни одного дня до этого не пропустил, хотя доктора говорили, что нужна пауза. Для меня эти сборы были очень важны. Я дал президенту слово, что забью еще восемь. Я привел себя в такую форму, как никогда.
Прошла тренировка. Обед, теория, едем на игру. Начинается разминка, а я не могу ни движения сделать, ни по мячу попасть. Мне больно, я чувствую, что они (ахиллы) настолько воспалились… Подхожу к доктору, говорю, дай мне таблетку, я буду пробовать. Выпил три обезболивающих. Они (ахиллы) не проходят. Я подхожу и прошу еще что-нибудь сделать. Потому что ни ударить, ни бежать, ни развернуться я не могу. Они вот такие (огромные) ахиллы.
Выпиваю "Нимесил", начинают меня растирать. Подходит время идти в раздевалку, а я понимаю, что я действительно не помощник, ну не могу, это мое здоровье. Захожу в раздевалку и говорю, что я не могу. Через пять минут заходит Лисицкий (спортивный директор Колоса) и говорит: "Мы тебе купили билет, ты уезжаешь домой". Ну, отчислили, ну, уезжаю. Через две-три минуты, я еще был в раздевалке, Бурбас дает интервью, что меня отчислили за нарушение спортивного режима. Я еще в раздевалке находился, меня никто не видел.
Уже по дороге я говорю, что, мол, давайте как-то разбираться. В чем проблема, какого режима, кто нарушил? Мне говорят: "У нас предположение, что ты был неадекватным". Я говорю: "В смысле предположение? Давайте разбираться, звонить доктору". Тем более, меня видело много людей. Звоним доктору, он говорит: "Да я и перегара от него не слышал. Он был вполне адекватным, болели у человека ахиллы!.
Звонят ребята, Юра Беньо ко мне зашел. Я попросил, чтобы независимые люди позвонили. Езерскому сказал, набери Юру, только не говори, что я спрашивал, для себя узнай, как оно было на самом деле, потому что все переживают за меня. Он сказал, что я — вполне адекватный человек, просто сидел нервный. Конечно, я нервный! Я хотел играть, а мне не дают ахиллы, я не пропустил ни одной тренировки. Попросил, чтобы начали разбираться. Сказал, чтобы позвонили доктору, позвонили в клуб. Мне сказали, что будут брать видео. Я ответил, чтобы брали любое.
Тут начинает выливаться на меня грязь в Украине, что якобы я сидел с Ворониным, и я выпил с ним, и я пришел пьяным на игру. Давайте подумаем логически. Утром на тренировке я был нормальным. Разница между тренировкой и игрой — три часа. Это нужно было сходить на обед, а потом брать и глушить водку не останавливаясь? Это ж надо было сколько выпить, чтобы я был неадекватным? А неадекватность вообще в чем проявляется? Кто меня знает, тот знает, что я — своеобразный человек. Я действительно могу выпить. После игры, конечно, я не говорю, что я — ангел. Это можно сделать в выходной день, я же этого не отрицаю. Я не понимаю, как можно напиться до игры? Зачем это нужно было делать? Утром на тренировке ты нормальный, а потом идешь перед игрой начинает хлебать алкоголь? Смысл?! Я не такой человек.
Если говорить о неадекватности… Играли с Наполи на выезде, команда идет на разминку. А я иду последним, в наушниках, танцую сам себе. Мне жена говорит: "Ты видел себя со стороны? У тебя с головой проблемы?" А я так настраиваюсь на игру. Я не робот. Я выхожу не на работу, я выхожу получать удовольствие. Слово "неадекватность" можно по-разному интерпретировать.
Я хочу развеять ту грязь, которая выливается на меня сейчас. Хочу разобраться во всем, что происходит. До меня доходят слухи, что кто-то подошел к Руслану Костышину (главному тренеру Колоса) и сказал, чтобы он обратил внимание, что я неадекватный. Когда мне ахиллы начали растирать. Целые сборы я работал, я привел себя в порядок, я президенту дал слово, что забью восемь. Я работал на тренировках, привел себя в сумасшедшую форму. У нас были очень хорошие отношения с Русланом Владимировичем. Он — тренер, я — футболист. У меня даже времени ругаться ни с кем не было. В 9 утра подъем, отдельно мой тренажерный зал, командная тренировка, перед тренировкой тренажерный зал и командная тренировка. Это было на протяжении всех сборов.
Луческу находил со мной общий язык, я алкоголиком не был. При Рамосе алкоголиком не был, находил общий язык. С Маркевичем находил, в сборной находил. А сейчас из меня в один момент пытаются сделать конченого алкоголика? Я не понимаю, откуда растут ноги. Наверное, Костышину кто-то капает в уши. Кому-то я не выгоден в этой команде. Не понимаю, кому. У меня хорошие отношения с президентом, нормальные отношения с тренером. А сейчас не берут трубку ни президент, ни главный тренер. Сейчас хотят, чтобы я тренировался отдельно от команды, забрать у меня футбол. Я попросил — дайте мне основание. Мне звонят из администрации клуба и говорят: "Это наше предположение". Что значит "предположение"?! Я предлагал поехать сдать кровь. Они сначала говорили, что я был выпившим. Потом — не выпившим, а неадекватным. Я предлагаю сдать анализы, а они говорят, что им это не нужно. Но мне же нужно отбелить свое имя. На меня вылилась грязь. Очень большая. Они говорят, что не выливали эту грязь. Но откуда тогда взялось вот это все?
Мы действительно сидели с Ворониным, мы действительно виделись. Но между этими событиями было два или три дня разницы. Мы действительно виделись с людьми, это известные люди, известные футболисты, которые играли в европейских чемпионатах. Я не буду называть фамилии, не буду выносить сор из избы, я не тот человек. Мы действительно собрались, три дня до игры. Я предупредил, что поеду посижу с людьми. На следующий день у нас было восстановление, не было тренировки. И это вполне нормально. 20 дней на сборах, мы встретились с друзьями. С кем мы играли, на кого смотрел весь мир. Я там, наверное, самый молодой из всех был. Я не отрицаю, что мы сидели, но мы сидели культурно. Я имею право встретиться со своими друзьями, с кем я поиграл в футбол в сборной, с теми, против кого я играл в сборной и еврокубках.
Из меня сейчас сделали негативного человека. И никто не дает опровержение. Я не могу понять, откуда идет вся эта информация, и где эти доказательства все. Я просто не понимаю. Я же не мальчик с улицы. Просто при всех моих заслугах, при всем, чего я достиг… Алкоголик достиг бы такого? Я думаю, что нет. То, что я могу выпить… Конечно, могу. После игры, в выходной. Раньше этого было больше. Это жизнь, все мы люди. Но именно эта ситуация сейчас… Я ее не могу понять до конца. Сейчас клуб хочет разорвать со мной контракт. На основании чего — я не понимаю. На меня вылилась грязь, очень большая. Клуб этого не опроверг. Он заявляет: "Мы же этого не говорили". Тогда кто это все говорит? Клуб за меня не заступился. Доказательств нет, ничего нет, но я — алкоголик и пьяным вышел на игру.
Звонит мне один из руководителей клуба, в нетрезвом состоянии, и говорит: "Привет Воронину, а тебе пока. Наше предположение, что ты был выпившим". И бросает трубку. Потом звонит мне ровно через минуту и говорит, что я неадекватный. Я ему отвечаю: "Ты вообще думаешь, кому ты и что говоришь?". Он говорит, что клуб хочет разорвать со мной контракт полюбовно. На основании чего? Если вы хотите разорвать контракт, то это делается по-другому", — рассказал Селезнев в видео на Youtube-канале "Бомбардир".
Добавим, ранее СМИ сообщали, что за день до игры вечером Евгений Селезнев виделся с другом, Андреем Ворониным, ныне работающий помощником главного тренера московского Динамо.
0
